---->гостиная Слизерина
Мишель брела по дорожкам к квиддичному полю, тихо закутавшись в мантию и прихваченный шарф. Да, так - намного лучше. теплее, - девушка прищурилась, недовольно отмечая не самую лучшую для прогулок погоду. Но, но, но... Где-то за этим задумчиво-отчаянным "но" хранятся все ответы на невысказанные вопросы, ключи от всех загадок и самое сокровенное. Но этого мы не раскроем, да и всего так просто не скажешь - пара карт  на столе и десяток в рукаве (да, Миш никогда не умела играть в карты, поэтому они вечно были везде, где только не нужно).
Внутри гриффиндорки не бушевали бури и пожары. В ней будто гулял тот же северный ветер, который сейчас заставлял изредка дышать на ладошки в попытке согреть их. Ощущение северности ветров... Холод, спокойствие, тихая уверенность и нотка отчаяния. И я уже никому не скажу, каково это - нести в себе кусочек еще не начавшейся зимы. Не запутаться в самой себе лишь одним способом - и не погружаясь особо. Все будто со стороны, будто не с ней, и в то же время абсолютно точно - это именно Мишель. Именно она вышла на квиддичное поле и задумчиво уставилась на трибуны, будто силясь с чем-то разобраться в себе.
Знаете, а ей всегда хотелось летать. Маленькой и, что уж там лукавить, слабой Роджерс всегда хотелось туда, в это незнакомое небо... Не выходило - метлу неизменно заносило в деревья, в трибуны, в Гремучую Иву, да и еще черти куда, будто этот чертова заколдованная вещица поставила своей целью искалечить Мише все, что только можно. Роджерс фырчала и отмахивалась, стараясь не контактировать с метками и не летать даже на отдыхе (на каникулах, например), а так хотелось...
Добравшись по жуткой грязи до трибун, девушка села прямо на мокрую скамью и задумчиво разглядывала поле, лежащее перед ней. Яркими золотыми вспышками вспоминались посещенные ею матчи. Самые первые, когда еще маленькая девочка с горящими глазами следила за братом-загонщиком, который уверенно и легко лавировал в воздухе среди других игроков. У него - серые глаза. Цвета именно такого неба, которое сейчас над ее головой. Потом было другое время в квиддиче... Поттер и его команда завоевывали воздушную стихию, вызывая  восторг у всех, кроме, пожалуй, Слизеринцев. Там же был и Эд. С синими глазами. И еще у одного важного парня в ее жизни - небесные глаза. А дальше... А что дальше то, милая моя? Пустота. Сумасшедшие дни, нагруженные настолько, что... что эти несколько суток будто переворошили всю жизнь снизу доверху. Какое-то отчаянное согласие быть невестой - зачем, зачем?... Предчувствие чего-то толкнуло Барретта на такое, или же что-то еще, неведомое ей... За сутки все существовавшие ранее границы были стерты, а сейчас приходило что-то вроде странного сожаления. Случись все еще раз -  она поступила бы точно также, но, возможно, не случись все, сейчас было бы легче признать, что он исчез. Скорее всего - навсегда. Нет, что вы, когда-нибудь синеглазый гриффиндорец вернется. Но не к ней. Мишель невесело усмехнулась и поежилась - нежарко тут, все-таки. Все, что было после пропажи Эдварда, вспоминать не очень хочется. Чувство того, что вот-вот запутаешься и потеряешься, один лишний шаг - и утонешь в неизвестности, которая поглотит тебя целиком, ощущение, будто останешься совсем  одна, то ли от своей глупости, то ли от неожиданной тяге к свободе... Кружится все так, вертится, мелькает яркими красками и происшествиями, что забываешься, забываешь себя и свою суть. И больно, и смешно, и грустно, и весело - все эмоции смешались в какой-то один комок, бьются в груди в сотне невысказанных слов и несформировавшихся мыслей. Идешь куда-то, бежишь, падаешь, поднимаешься, торопишься, опаздываешь, снова бежишь, тонешь, увязаешь, теряешься....
И сейчас, только сейчас приходило долгожданное спокойствие. Сквозь возведенные внутри стены не пробивается даже отчаяние. Только ощущение северности ветров.