Том, Люц ---- Астрономическая башня

Том еле-еле успел вытолкать слизеринцев и Грейбека с площадки Астрономической башни. Захлопнув дверь и привалившись к ней спиной, Риддл сполз на заиндевевший пол. В голове у молодого мага гудело. Он закрыл лицо руками, но когда отнял их, то увидел, что руки испачканы кровью. Алые струйки текли не только из носа, но из ушей. Том сплюнул на снег, слюна тоже была окрашена кровью.
- Очевидно эксперимент прошёл удачно. – эта мысль была последней перед тем, как Риддл отключился. Но сознание покидало мага ненадолго. Уже несколько минут спустя он очнулся. Цепляясь за бронзовую ручку, Том встал с холодных каменных плит. Кровотечение ослабло, но не остановилось. К тому же добавилось ещё и жжение в горле, и Том ощутил, что простуда, от которой он удачно бегал в течение трёх лет, наконец-то, до него добралась. Вытерев-размазав рукавом кровь по лицу, он взмахом палочки навёл на башне порядок.
Кое-как спустившись по винтовой лестнице Том, пошатываясь, побрёл в больничное крыло, оставляя за собой кровавую дорожку. Как бы плохо Тому не было, он не мог не чувствовать удовлетворение. Защита замка была восстановлена. Правда, во время проведения заключительной части обряда Риддлу показалось, что какие-то тёмные тени поднялись из магического треугольника, и, воспользовавшись тем, что одна из сторон была подтёрта, разлетелись. Но скорее всего у отличника Канадского Магического Университета просто разыгралось воображение.
Дорогой в больничное крыло Том вспомнил свой предыдущий опыт в наведении защиты  на летней даче у Цепеша. Самого обряда Риддл не помнил, так как отключился где-то в самом начале. Зато хорошо запомнилось испуганное лицо Влада, укоризненное поцокивание Маришки и причитания Катишы.

- Эй, Том, ты живой? – голос летел, как бы из далека. Том попытался открыть глаза, но увидев нечто шестиглазое, склонённое над ним, решил, что благоразумнее будет их не открывать.
- Влад, у этого болвана башка проломлена. – Риддл услышал голос Маришки и ощутил, как её холодные пальчики легли ему на голову, которая и правда болезненно пульсировала где-то в области макушки.
- Его нужно отнести в замок. – Катиша. Самая молоденькая из трёх жен князя Цепеша, готовая заботиться обо всех и обо всём. Благодаря ей, в замок Влада постоянно стекаются толпы сирых и убогих. Князь злиться, грозиться разводом, но всё ж таки уже начал постройку специального больничного флигеля.
- Влад, а может обратим его? Он такой хорошенький и по магазинам ходить не устаёт, и в отличие от тебя не цепляется там за всё чёрное и развевающиеся. Ну, Влаааад!!! – Ариша. Том приоткрыл глаза. На блондинистой обладательнице самых аппетитных форм, которые только доводилось видеть Риддлу, красовалось розовое «мини» и белые босоножки на 15-сантиметровых шпильках. Эффектный, недопустимый в  красно-серой Румынии и непристойный в понимании всех соседей наряд – результат десятичасового хождения по парижским бутикам.
  - Ариша,  - Том услышал скрежет зубов, - мы же договаривались НИКАКИХ ОБРАЩЕНИЙ. Хватит того, что я согласился на обращение твоего парикмахера.
Влад кликнул слуг и приказал отнести Тома в замок.
Несколько часов спустя, сидя у изголовья кровати постанывающего мага, и отпаивая его чем-то целебным, но невообразимо гадким, Цепеш причитал:
- Том, ну как же можно колдовать там, где живут вампиры? Пей-пей, Катиша уверяет, что это первейшее средство для заживления ран. Я вообще удивляюсь, как ты жив остался. Такое столкновение магических полей…Том, ну глотай же! А ты везучий, другого мага бы в пыль обратило, а ты только несущей балкой домика для гостей по голове получил. Ладно, допивай и отдыхай…

Том сам не заметил, как он дошёл-дополз до больничного крыла. Подёргав ручку двери и запоздало осознав, что она закрыта, Риддл застонал. Колдовать ему было уже физически больно. Выбить дубовую дверь ногой, Том явно не смог бы и в лучшие периоды своей жизни. Поэтому он просто поплотнее закутался в слегка подмокший плащ и сел, облокотившись спиной об отчего-то тёплую дверь.
- Чуть-чуть отдохну и открою эту чёртову дверь. - вслух сказал Том. Собственный голос прозвучал как-то глухо, даже эхо пустых коридоров отказалось отзываться. Волшебник старался не закрывать глаза, хотя пол и стены плавно покачивались.

Отредактировано Tom Riddle (2009-07-26 21:57:33)

Недаром Риддл учился на любимом факультете Салазара. Всех выпускников этого колледжа отличала, в первую очередь, практичность. Очень кстати, позволив себе отключиться на пороге больничного крыла, и тем самым нисколько не облегчив задачу по затаскиванию себя любимого внутрь, он очнулся уже лёжа на жёсткой больничной койке.

- Влад, скажи Катише, чтобы она хотя бы сахар в эту бурду положила. – услышав свой собственный голос, Том открыл глаза. Сознание постепенно возвращалось, а вместе с ним и осознание того, что он не в Румынии, и что не есть ему за ближайшим завтраком пирогов с ревенем.
Том Риддл находился в Хогвартсе, если точнее, в больничном крыле. Белые стены, белые шкафчики, больничные койки, застеленные белыми простынями. Но в отсутствие медсестры эта белизна не успокаивала, а наводила тоску, казалась навязчивой.

- Люциус, ну объясни мне, почему ты хотя бы раз не можешь сделать то, что тебе велят? - Том застонал, так как его красноречие отдалось болью в висках. Пересилив себя уже который раз за последние сутки, маг приподнялся на локтях и как можно суровее посмотрел на Малфоя.

Риддл лукавил, и, в первую очередь, он лукавил перед самим собой. Много лет спустя Альбус Дамблдор, агитируя Поттера, скажет, что Волдеморт больше всего на свете боится смерти. Старый интриган будет прав лишь наполовину: Том Риддл больше всего на свете боялся умереть в одиночестве, так как понимал, что для некроманта-одиночки несвойственно умирать в кругу детей-внуков-правнуков. Риддл конечно не был одинок в полном смысле этого слова, у него были друзья и, после поступления в Канадский Магический Университет и многочисленных научных экспедиций круг их расширился. А в замке валашского князя ему были рады в любое время от заката до рассвета. Риддл любил заводить новые знакомства. Правда именно эта любовь и сыграла роковую роль в его жизни, доведя до ареста и суда. Всё же в самые трудные периоды своих научных изысканий Том оставался один. Так что приходилось и самому оттирать чьи-то внутренности с потолка, и самому повязки накладывать на чудом уцелевшие пальцы, и самому объяснятся с соседями на тему «Какой взрыв? Ах этот взрыв! Что вы говорите! Вашу крышу проломило черепицей с моей? Мне очень-очень жаль! Obliviate! За солью пришли? Сейчас-сейчас!»

Пружины под Риддлом заскрипели, магу удалось-таки сесть и даже свесить ноги с койки. Окинув взглядом расставленные на прикроватной тумбочке пузырьки и флакончики с целебными зельями, он заключил, что наследный лорд Малфой не утруждал себя частыми визитами на уроки зельеварения. Очевидно он находил общество недостаточно изысканным, или же цвет котлов плохо гармонировал с цветом того галстука, который он предпочитал одевать по тем дням, когда в расписании стояло зельеварение. Мысленно порадовавшись за профессора Слизнорта: такого ученичка лучше держать подальше от взрывоопасных ингредиентов, Том задумчиво произнес:
- Да, я тебя недооценивал. Но тебе не кажется, что гуманнее было бы задушить меня подушкой? – Том с сомнением выбрал из запылившихся флакончиков два: один с восстанавливающим эликсиром, другой  - с противопростудным. Вытащив пробку из первого и предварительно понюхав, он осторожно отхлебнул. Подавив в себе желание, выплюнуть эту гадость немедленно, маг напротив одним глотком допил остатки.
- Как можно провинившихся или неуспевающих учеников заставлять готовить зелья для больничного крыла? Где логика? – пробурчал Риддл. Ещё будучи студентом, Том дал себе зарок и шагу не ступать в больничное крыло, и уж тем более не принимать здесь никаких лекарств, даже если помирать будет. Так что чисто слизеринская особенность не держать обещания пришлась очень кстати. Допив и второй пузырёк, Том почувствовал себя лучше. Температура спадала, руки перестали трястись, окружающие предметы уже не раздваивались. Осторожно встав с кровати и добредя до раковины, чтобы смыть кровавые потёки с лица, Риддл окончательно убедился в успешности проведённого эксперимента по восстановлению защиты. В замок не могли попасть посторонние – Том это чувствовал, и сам он был жив, хотя как раз в этом-то он и не был до конца уверен. Пришлось посмотреть на себя в зеркало. Ох, зря Том это сделал. Бледное лицо с бурыми засохшими потёками, всклоченные волосы, красноватые глаза с расширенными зрачками -  прямо картинка из учебника по криминалистике. Только подписи не хватает «Маньяк обыкновенный, после совершения преступления».

Или не зря?

Риддл резко развернулся, и, дёрнув Люциуса за рукав, уставился на кровать, на которой пять минут назад изображал умирающего лебедя. Через несколько секунд из-под кровати показалось то, что маг увидел боковым зрением в зеркале. Нечто на паучьих лапках и с кожистым телом в пупырышках вылезло из-под кровати и посмотрело на слизеринцев. Посмотрело или принюхалось? Том не был в этом уверен, так как у существа отсутствовал намёк на глаза и нос. А вот рот был, большой и зубастый. Риддлу показалось, что рот облизнулся.
- Люциус, это что? – только и смог выдавить из себя маг.